Я верю, что можно вылечить рак

«У меня близкий человек болен онкологией. Операции, облучение — врачи сказали, что вылечили! Полгода — и опять тоже самое, только в другом месте. Явно проблема в голове… Подскажите, пожалуйста, что можно ему посоветовать? С чего начать работу над собой?»

«Лариса уважаемая! У вас случайно нет курса для онкобольных?? Как преодолеть страх смерти и вообще депрессии и тоска и отчаяние, как со всем этим бороться?»

Вот только 2 письма за последние 3 дня и таких писем приходит немало.

Я стараюсь отвечать на письма всем, кто мне пишет. Я не специализировалась на работе с онкобольными, глубоко эту тему не изучала, поэтому, мой ответ в этой статье —это мой личный опыт, моё личное мнение и т.д. Возможно, мои размышления и личная история подтолкнут кого-то в другом месте искать ответы или просто откроются другие двери.

История первая

Итак. В 2001 году (после рождения третьего ребенка) я очень сильно заболела.

Я просто разваливалась и физически и психически. Я ходила по больницам — мне ставили разные диагнозы. У меня были серьёзные проблемы с позвоночником, с желудочно-кишечным трактом, с гинекологией, мигрени и т.д. За что хвататься в первую очередь?

Проблемы со спиной были такие, что сидеть и стоять больше 2-х минут. Ночью, когда тело само автоматически хотело перевернуться во сне, я просыпалась от страшных болей — аж слёзы выступали. Иногда, чтоб перевернуться, я руками брала ногу и медленно её передвигала, а потом миллиметр за миллиметром медленно переворачивалась.

А ещё мучили боли внизу живота. После очередного «лечения» у гинеколога боли утихали на пару недель, а потом возобновлялись с прежней силой. Каждый раз я верила врачам и выполняла все их предписания. Не буду описывать все подробности моего «официального лечения», расскажу только о самом, на мой взгляд, главном.

Итак, очередной поход в новейшую, современнейшую клинику моего города, детальнейший осмотр у лучшего специалиста и всевозможные, «всеобъемлющие», дорогостоящие анализы. Результат исследования — дисплазия шейки матки (предраковый процесс!) и плюс ещё список из нескольких неутешительных диагнозов (уже за давностью лет, не помню, а медицинскую карточку после этого выбросила).

Врач мне объяснила, чем это чревато на фоне всего остального и предложила «вырезать всю женскую тему». Видать, после того, как увидел мое выражение лица, предложила другой вариант — длительное медикаментозное лечение, рассчитанное, минимум на 3 месяца. Лечение дорогое, и, как всегда, никаких гарантий! А вот вырезание матки точно меня должно спасти.

Я получила на руки заключения специалистов и «тщательно разработанную программу лечения». Помню до сих пор, как я вышла на улицу и какое-то время «меня не было» — было шоковое состояние! Когда «пришла в себя», позвонила мужу: «Своди меня в ресторан. Прямо сейчас!» Он меня спросил: «Что сказали врачи?» Я ему ответила, что расскажу при встрече. Он меня спросил: «Сколько денег брать?». Я ему сказала: «Возьми баксов триста!» (Это был 2002 год). Он аж вскрикнул: «Сколько??? Что, такой диагноз?!»

И вот мы в японском ресторанчике. Начало нашего «заседания» не помню, «вернулась в себя» после какого-то количества алкоголя Самое интересное, что вдруг после энного количества алкоголя стала абсолютно трезвой и сказала вслух, в воздух: «Всё! С медициной покончено! Я, блин, выздоровлю на зло им! Я найду способ с этим справиться! Или справлюсь или сдохну! Но по больницам больше не пойду!»

Потом мы хорошо посидели в ресторанчике, много смеялись — в общем, «вечер удался»!

Именно в тот день я кардинально развернулась в сторону психологии и поиска ответа на вопросы «кто виноват и что делать». Я начала очень много читать. Всех книг и статей помню, но точно перечитала: все книги Лууле Виилмы, «Диагностику кармы» Лазарева, «Анатомию болезни» Нормана Казинса, Чарлза Ледбитера, Бхагават Гиту, Шримад Бхагаватам, Библию и  книги… о смерти! Потому что, дисплазия шейки матки — это «пред онко», из пяти шагов к раку — это предпоследний.

И, как мне сказали врачи, самым неожиданным образом дисплазия может перейти в онко, а шансов после этого полностью исцелиться очень мало. К тому же, у меня отец умер от рака селезёнки, а его мама — от рака желудка. И тёти умерли от рака, и вообще — много родственников и знакомых.

Читая книги, я поняла, что во мне очень много обид на маму (и не только), много страхов и злости, чувства вины и стыда. Я училась прощать, переосмысливала своё нахождение на этой земле, задумалась о духовности, о позитивном и негативном мышлении и т.д. Читала и работала над собой! В больницу на очередное обследование я больше не пошла. Боли не проходили, но и не усиливались.

А где-то через месяц мне позвонила подруга и взахлёб рассказала о своих результатах после тренинга Мирзакарима Норбекова. Очередной тренинг должен был начаться уже через 2 или 3 дня. Я хваталась за любую соломинку — конечно же, пошла!

Сразу хочу сказать, что мне очень повезло с тренерами этого курса! Потому что потом, когда я всем этот курс рекламировала, начали приезжать другие ведущие и… это, как говорят у нас в Одессе — это две большие разницы. Мои знакомые, наслушавшись от меня хвалебных отзывов, разочаровывались. Тогда я поняла — какой-бы ни был хорошо разработанный курс или тренинг, важно, кто его ведёт!

На тот момент у меня ещё и зрение было минус четыре. За неделю работы на этом тренинге я улучшила своё зрение до минус двух — это меня очень вдохновило! И, главное, исчезли боли внизу живота, и спина перестала беспокоить!

После тренинга я 40 дней выполняла все упражнения, которым мы тогда научились. Часто заставляла себя «черезнемогу»! И продолжала читать всё, что попадало под руку из области психологии, психосоматики, эзотерики, духовного просвещения!

Кстати, по поводу зрения. Зрение ещё чуть улучшилось — стало минус полторы диоптрии и держится до сих пор. Я перестала делать  упражнения для зрения,  и при этом много читаю и провожу «безобразно много» времени перед компьютером.

Месяца через три, когда болей совсем не стсало, я всё таки пошла на обследование — дисплазии не было! В клинике меня спросили: лечилась ли я по их программе и почему не у них. Я начала рассказывать о книгах, тренингах, переосмыслении, но меня не поняли. Помню пустые глаза врача — как будто я с манекеном разговаривала. Остался осадок от того, что врач не захотела даже немножечко вникнуть в то, что я ей рассказывала. Но, главное — моя работа над собой сработала!

Ещё через пару месяцев мне опять позвонила подруга. Она опять взахлб рассказывала о новом тренинге, название которого я так никак не могла запомнить (это была Холодинамика). Но что-то во мне «отозвалось».

Через несколько месяцев я пошла «по врачам». Диагноз — «абсолютно здорова!» А уже с 2004 года я решила посвятить свою деятельность психологии на «серьёзном уровне».

Да уж — если человек хочет жить, то медицина бессильна. А если человек хочет хорошо жить, то бессильно даже законодательство

История вторая

Весна 2011 года. Я прохожу обучение по работе с шоковыми травмами и по иронии судьбы покупаю очередную книгу одного из моих любимых авторов — Ирвин Ялом «Шопенгауэр как лекарство». Читаю:

«Джулиус не хуже других знал всё, что принято говорить о смерти. Он был согласен со стоиками, которые утверждали: «Рождаясь, мы умираем», и с Эпикуром, рассуждавшим: «Пока я здесь, смерти нет, а когда она придёт, меня не будет. Зачем же её бояться?» Как врач и психотерапевт он и сам не раз твердил нечто подобное, сидя у постели умирающих.

Но, хотя он и считал своим долгом внушать клиентам эти невеселые истины, ему и в голову не приходило, что однажды они смогут пригодиться ему самому. По крайней мере, до того жуткого момента месяц назад, который навсегда перевернул его жизнь.

Это случилось во время ежегодного планового осмотра у врача…

— …Особенно я хотел бы, чтобы он осмотрел одну у тебя на спине — вот, взгляни, внизу, сбоку на правой лопатке. Она отличается от остальных — пигментация неровная и края нечеткие. Скорее всего, ничего страшного, но пусть на всякий случай посмотрит. Договорились, старик?

«Ничего страшного, но пусть посмотрит» — Джулиус уловил настороженность и деланую небрежность в голосе Херба. Нет, ошибки быть не могло: эта фраза — «пигментация неровная и края нечёткие», — брошенная между своими, была тревожным знаком. Код, шифровка, которая могла означать только одно — серьёзное подозрение на меланому. Уже потом, оглядываясь назад, Джулиус понял, что именно с этой фразы, с этого самого момента кончилась его прежняя беззаботная жизнь, и смерть, до того невидимая, предстала перед ним во всем своем отвратительном обличий. Смерть пришла насовсем, не собиралась покидать его ни на мгновение, и весь дальнейший кошмар стал лишь эпилогом ее появления…

…Выйдя от Херба, Джулиус сел в машину. Сердце колотилось так сильно, что казалось, машина раскачивается из стороны в сторону. Он глубоко вздохнул, чтобы подавить нарастающий страх, потом ещё и ещё, дрожащими руками взялся за телефон и условился с Бобом Кингом об экстренной встрече.

— Она мне не нравится, — на следующее утро сказал Боб, осматривая спину Джулиуса сквозь большую лупу. — Давай, я возьму зеркало, сам увидишь.

Боб развернул его спиной к зеркалу на стене, а сам взял большое карманное зеркальце с ручкой… Джулиус перевел взгляд на его глаза — ой-ой, они встревоженные, зрачки расширены.

— Вот, полюбуйся. — Боб ткнул кончиком карандаша с ластиком на конце. Джулиус взглянул в зеркало. — Вот эта плоская родинка с правой стороны под лопаткой, видишь?.. Чуть меньше сантиметра. Помнишь старое доброе правило ABCD из курса дерматологии… Итак, правило ABCD гласит: А — это асимметрия. Вот, взгляни. — Он обвёл карандашом область пятна. — Она не совсем круглая, как остальные у тебя на спине — вот эта или эта. — Он показал на два соседних пятнышка. Джулиус глубоко вздохнул, чтобы снять напряжение. — В — это бока, границы. Вот тут, хотя здесь не так хорошо видно. — Боб снова указал на пятно под лопаткой. — Видишь, в верхней части край чёткий, а вот здесь, в середине, он расплывчатый и почти сливается с кожей. С — это цвет. Вот здесь, сбоку, она светло-коричневая, но под увеличительным стеклом видны красные, чёрные и даже серые участки. D — диаметр. Как я уже сказал, где-то семь восьмых сантиметра. Это нормально, но мы не знаем, сколько времени назад она появилась, то есть, как быстро она растёт…»

Этот отрывок очень зацепил меня . У меня в области шеи была странная родинка, а в последнее время она начала ещё и периодически «ныть». Я прочитала этот отрывок из книги, подошла к зеркалу — меня меланома!?

У меня стали коленки ватными. Я несколько часов изучала в интернете интересующую меня информацию. Нашла более подробные описания и неутешительные прогнозы. На следующий день пошла к онкологу. Зашла в кабинет, но врача срочно за пару минут до моего прихода куда-то срочно вызвали. Меня встретила медсестра.

Она меня спросила, зачем пришла — я ей показала родинку. Она посмотрела на меня жалостливо что-то типа: жалко, такая молодая, так недолго осталось.

Добрая женщина!

Потом она сказала, что 30 лет работает в этом отделении и насмотрелась всякого, поэтому уже сама по внешнему виду может ставить диагнозы. Затем она начала меня утешать: «Ничего, после лечения у некоторых волосы отрастают, да и парики можно хорошие купить». В общем, в таком духе. И при этом глаза у нее были добрые-предобрые!

Минут через 10 медсестра позвонила врачу и выяснилось, что врач сегодня уже на работу не выйдет — куда-то срочно её вызвали. Я попрощалась, уточнила, когда можно прийти в следующий раз и ушла в шоковом состоянии. С этим состоянием я справилась быстро, благо как раз проходила терапию шоковой травмы (кстати, многое, из того, что мне тогда помогло, находится в моём курсе «Где взять силы, энергию и ресурсы»

Итак, я поконтейнировалась, позаземлялась и пошла думать, что делать дальше.

Как хорошо, всё-таки, быть психологом! Психолог — это не тот, кто не попадает в затруднительные ситуации, а тот, кто попав, сразу понимает, где надо искать ответы на вопросы!

В этот день у меня были назначены две консультации, а после работы я попросила нескольких человек, которые оставались в центре (у меня почти три года был свой центр), чтоб помогли мне побыть заместителями в расстановке. Я сделала сама себе расстановку и поняла, над чем мне надо усиленно поработать.  До следующего визита к онкологу я активно работала в Холодинамике.

Через два дня я опять была в том же кабинете — показала родинку. На консультациях я всегда очень внимательно слежу за мимикой клиентов, невербальными сигналами, чтоб не пропустить главного. Этот профессиональный навык сработал и здесь. Врач могла мне уже ничего и не говорить — я всё поняла. Она посмотрела и спросила меня, сколько мне лет и есть ли дети. Я ей ответила и сразу задала вопрос «в лоб»: «Это меланома?»

Видать, я застала её врасплох, потому что она начала что-то говорить такое, что к теме не относится. Потом «собрала себя в кучку» и сказала, что пока не будет соответствующего обследования, никто мне диагноза ставить не будет. Я ей сказала, что я психолог и умею справляться с шоковыми состояниями. Пусть просто скажет своё мнение, хотя бы предварительное — мне надо быть в реальности, а не в надежде и в иллюзии. Если я буду знать хотя бы предварительный диагноз, то мне легче будет помочь врачам меня вылечить. В общем, я её убедила! Она мне подтвердила, что очень похоже, но «давайте дождемся результатов». Итак, мне «отрезали» родинку и отправили на биопсию.

Результатов мне пришлось ждать целых три недели (совпало с майскими праздниками). Я опять занялась переоценкой жизненных ценностей и активно продолжила работать в Холодинамике.

В одном из холодинамических отслеживаний, я вдруг «увидела», что у моего дедушки (по папе) во время Великой Отечественной Войны родился внебрачный ребёнок! Была война, она была медсестрой. Военный роман, от которого родился ребенок. Дедушка об этом так никогда и не узнал! Исключённые!? Те, кто знаком с работой с родом, понимают, о чём я говорю.

Я поработала с этой ситуацией в холодинамике. Много работала с деревом рода, отсавшимися обидами и претензиями.

Ещё я сама себе провела медитацию — если бы мне осталось жить полгода, как бы я провела эти дни. После неё я стала намного лучше общаться со своими родными. Мне кажется, что я и на консультациях залюбила клиентов. Они, чувствуя это, приводили своих знакомых, от чего рабочий график стал ещё плотней. В общем, три недели до «приговора» прошли плодотворно!

И вот я опять переступила порог кабинета. Врач не могла скрыть своего волнения и радости: «Лариса, впервые такое вижу, честное слово. Я же хорошо помню, как выглядело «то», с чем Вы ко мне пришли. А здесь — полностью здоровая ткань. Как будто взяли на анализ кусочек с абсолютно здоровой кожи!» Потом она начала разговаривать на непонятном мне медицинском языке.

Она мне дала заключение в письменном виде и постаралась ещё раз прокомментировать, что там было написано. Она волновалась, по-моему, больше, чем я. Я её перебила и попросила в шутку сказать мне нормальным человеческим языком, что я здорова и никакой меланомы у меня нет.

Я вылетела на улицу, вздохнула полной грудью весенний воздух и мысленно «проорала на всю Вселенную»: «Господи, благодарю тебя! Я оправдаю твоё доверие ко мне! Наверное, ты оставил меня в живых, чтоб я еще больше стала приносить пользы миру! Наверное, я хоть что-то делаю правильно».

Постараюсь подвести краткий итог: Momentomori — «помни, что придется умирать».

Онкологический диагноз должен заставить человека пересмотреть свои жизненные ценности. В какую сторону? В сторону духовности, а не материального! Если тебе уготована внезапная смерть, значит, ты или ничего или слишком мало сделал для ЛЮБВИ! Много ли в твоей жизни любви? Все ли мысли, поступки, желания из любви? Где есть любовь — там нет страха, обид, претензий, гордыни! Где свет — нет тьмы!

Ещё рак часто «передается по роду». Это значит, что когда душа перед воплощением выбирала себе идеальные условия для отработки своих кармических задач (семью, род, проблемы), она была готова отработать карму рода. Поэтому, некого винить! Надо научиться прощать за себя и за всех родственников». И залюбить всех так, чтоб этот поток любви и на потомков пошёл!

Бог есть любовь, а мы созданы по образу и подобию Божьему.

Благодаря своему первому «пред онко» (дисплазии) я смогла трансформировать обиды и претензии к своей маме. До этого диагноза я считала, что моя мама виновата во всех моих бедах, а сейчас я считаю, что моя мамочка — святая!

Второй диагноз подтолкнул меня ещё больше обратить внимание на духовность и помощь большему количеству людей.

Я верю, что можно вылечить рак благодаря силе личного выбора! Страшный диагноз заставляет человека сделать самый важный выбор — жить или умереть! Этот выбор за человека никто не сделает!

Как вылечить рак? Поднятием своих вибраций — осовбождением от низкочастотных состояний в виде обид, претезий, стыда, вины и т.д.

Но ещё мне кажется, что если для одних рак — ИЗ-ЗА чего-то (питание, психологические проблемы, разрушительный образ жизни), то для других — ДЛЯ чего-то. Например, чтобы найти новый метод, свернуть на дорогу своего предназначения.

И ещё — я не против медицины! Просто помогите врачам Вам помочь!

Продолжение моего исследования слушайте ЗДЕСЬ>>>

 С уважением, Лариса Мелихова